Я отчётливо помню, что летом 2014 – зимой 2015 я успокаивала себя тем, что и это когда-то пройдёт. Станет историческим периодом, датой в хронике событий, главой книги по истории. А сейчас, когда за спиной пять лет, я могу сказать, что понимаю намного меньше, чем тогда и хуже всего то, что объяснить, почему всё это произошло с нами, я вряд ли смогу даже себе. Февраль 2020 года знаменателен для «республики». Без особой помпы, но с чередой торжественных мероприятий здесь чтят годовщину Чернухино-Дебальцевской операции. Этот страшный период занял свою нишу в истории – истории побед этой войны в «республике». Под эти бои подтягиваются аналогичные – битва Второй Мировой за этот же транспортный узел, те же стратегические ходы и такая же, кажется, победа. И как бы мы не смотрели на всё произошедшее, это страшная страница истории – унесшая человеческие жизни, осиротившая детей, разбившая семьи. Тема патриотизма в «республике» подаётся с особым трепетом. В противовес всему, что происходит в Украине, когда не все понимают, кто с кем воюет и надо ли вообще воевать, здесь все однозначно, без плюрализма: они проиграли – мы победили, там по призыву – здесь по доброй воле, там по команде – здесь за идею. В этом же формате патриотического воспитания проводятся многочисленные воспитательные часы со школьниками и студентами. Раньше на них приглашали ветеранов Второй Мировой войны, позже "афганцев", сейчас – ветеранов этой войны. И если для взрослого населения эта утверждённая периодизация героев пока ещё под большим вопросом, то для школьников это очередной норматив свыше, которые принимается без критики и как должное. И в этом случае мы говорим об изменении сознания на уровне школьников, когда любая информация подаётся им в трактовке единственно правильной. Я была на одном таком уроке мира. Вначале учитель истории (называя его, подчеркнули, что он отличник образования Украины) давал трактовку всем событиям здесь. Конечно, Украина была нарисована им захватчиком и врагом, а жители «республики» героями, защищавшими свои земли и дома. После к детям вышли во всей амуниции и с орденами местные «военные». Это были мужчины средних лет, для которых, вероятно, такие публичные выступления не были нормой. Было видно, что они волнуются, и откликнулись только по просьбе кого-то знакомого из организаторов. Их рассказ был незатейлив – они говорили о своей жизни, которая разделилась на до и после. О погибших друзьях, о сражениях. Я не запомнила, чтобы в этих рассказах была какая-то ненависть к противнику. Поразило то, что их реальность очень сильно отличалась от реальности слушателей. Все их воспоминания были пронизаны темой ужаса боёв, темой смерти, ранений, потерь. Слушатели, вывезенные в большинстве своем родителями на безопасное расстояние от мест боевых действий, воспринимали эти рассказы не больше, чем пересказы фильмов о войне – как о чём-то очень далёком. После были вопросы слушателей. Ребёнок спросил: «Вам было страшно?» И ответ этого вчерашнего столяра в военной форме поразил меня: «Больше всего я был потрясен тогда, когда был один из самых больших боёв летом 2014 под Луганском. В нем был ранен и после умер мой товарищ, многие получили ранения. Когда мой товарищ был ранен, мы вытащили его, и я выскочил на дорогу – найти машину, чтобы успеть довезти его в больницу, он истекал кровью. На встречу, прямо на нас ехала легковушка, а рядом, в каком-то десятке метров за лесополосой шёл бой. Мы тормознули машину, в ней ехал гражданский. «Куда едешь, поворачивай, бой, разве не слышишь?» А он нам: «Я на дачу еду. Виноград поспел». Меня это просто поразило – в десятке метров от дороги на моих глазах нашему бойцу снесло голову выстрелом, а те, за кого мы воюем, не только не догадываются обо всём, они продолжают жить прежней жизнью». Кроме воспитательных часов и встреч с ветеранами проходят массовые возложения цветов по новым памятникам. Например, сгоревшему танку под Хрящеватым - рубежом обороны Луганска. Проводятся митинги и шествия с участием бюджетников и экскурсии по памятным местам. К 17 февраля в Луганск приезжали на экскурсии и с какими-то форумами севастопольцы, которым было предложено пройтись по местам ожесточённых боёв в сопровождении экскурсовода. После гости провели вполне закономерную параллель: «Луганск не меньший город-герой, чем Севастополь». Появилась даже некоторая негласная мода возить приехавших гостей по местам сражений и разрушений, чтобы убедить их воочию в ужасе всего происходящего здесь летом 2014 года – зимой 2015. В центре Луганска был открыт музей памяти обороны Луганска, время от времени проводятся экспозиции памяти тех событий в стенах Краеведческого музея. О событиях того периода изданы книги воспоминаний очевидцев, детские стихи и рисунки о войне. И это ещё одно подтверждение того, что уже эта война стала историей, разложенной на фрагменты воспоминаний и исторические факты в удобной трактовке. В феврале 2015 я случайно попала на пышные похороны погибшего командира. Церемония проходила рядом с художественным училищем в сквере напротив комендатуры, где служил погибший. Было очень много людей в форме, высокие слова о заслугах погибшего перед Родиной, награждения посмертно, скупые мужские слёзы и залпы в воздух. А после за обедом всем налили по чарочке "беленькой" – помянуть. Ну и после, практически все пили весь вечер уже неофициально. А потом оказалось, что погиб награждённый вовсе не героически в бою, - как было подано всем, - а по глупости – поспорив до крика на позиции с казаками (вечными соперниками военных), кто главнее. Их крики и выстрелы обратили огонь на себя. Погибли несколько человек, вытащить тела смогли только через несколько дней с позиции, которая обстреливалась… Такая война… Такие победы… Ольга Кучер, Луганск, специально для "ОстроВа"
